Общаясь на форуме на тему бессмертия нашел и переработал свой старый текст.
Был у меня маленький цикл стихотворных диалогов, это один из них, чуть доработанный для сцены.
читать дальше

******************************************************************************************************************************************************************************************

Небольшая комната, на стенах магические символы, в центре стол с алхимическим набором,
у стола стоит Маг в сером балахоне, проводя некий эксперимент. Наконец работа его подходит к завершению.

Маг
-Я был магом, но тот,
Кто под Солнцем живет -
умирает, таков человек...
Но я создал состав
Из полуночных трав,
Что лишит меня смерти навек!

Берет со стола колбу с полученной мерцающей жидкостью, готовится пить.
В комнату тихо входит седой старик в поблекшем сером балахоне - Учитель Мага.
Он делает ученику останавливающий жест рукой.

Учитель
- Пусть ты счастлив пока,
Но проходят века,
И бессмертие в тягость уже.
Постучит в твою дверь
Одиночества зверь,
И тоска притаится в душе.
Станут прахом мечты -
Все уходят, а ты
Тщетно смерть призываешь и тлен.
Так бессмертья кумир
Обратит этот мир
В бесконечный и тягостный плен...

Маг в смущении опускает колбу. Занавес.

Давным давно написал для друзей пару "старинных" тостов, коими ныне готов поделиться и с вами.


Тест: Ваша магия...
Вам подходит магия воды...
Вы прирожденный целитель, вы исцеляете душу и тело. Но вы очень замкнуты в себе, достаточно недоверчивы и часто получаете пинки от сверстников. Вы терпеливы, но если чаша вашего терпения переполнится... Тут уж никакой спасательный круг не поможет! Вы затопите все! Не стоит бередить спокойные воды... Вы абсолютно несовместимы с Огнем, вы будете бороться с ним вечно, и никто никогда не станет победителем.
­register_image(1707729885);­
Вам нужна Земля, она станет вам надежным пристанищем, ее спокойная жизнь вам придется по душе, а ее саму вы сможете питать своим милосердием. Прекрасное сочетание!

Пройти тест

В чем-то верно...

Некогда в дальнем углу одного красивого сада, принадлежавшего Человеку, стоял старый замшелый пень. В этом пне было большое дупло, а в дупле жила большая стая Мух. Как свойственно всем мухам - они всегда громко жужжали, постоянно лезли не в свое дело, старались поживиться от чужого труда и страшно завидовали окружающим. При том (что нередко водится даже в более достойных обществах) одна из Мух была умнее прочих, носила звание Самой Умной и страшно этим гордилась.

Однажды Самая Умная Муха собрала других, надула для важности щёки и сказала: "Подруги, мы уже почти год украшаем этот сад своим присутствием, а Человек совершенно не обращает на нас внимания. В то же время некрасивые и глупые пчелы получают от него и дом и еду и всякое прочее расположение. Это несправедливо!"

И все Мухи согласно зажужжали: "Это несправедливо, да как он может!"

Самая Умная Муха подождала, пока крики утихнут и продолжила: "Я долго наблюдала за пчелами и кажется нашла причину их незаслуженного возвышения. Они делают для человека мёд. Но разве мы хуже, спрашиваю я вас?! Разве мы не можем сделать какой - то мёд? Поверьте, мы справимся гораздо лучше! Пчелы делают свой мёд из цветочков, но все это - пыль в глаза, пафос, дешёвая романтика. Мы-то знаем правду жизни, мы понимаем, что нам, а значит - и всем - ближе! Мы сделаем свой - настоящий мёд, вот тогда Человек поймет, кого надо холить и лелеять!!!"

Мухи восторженно зажужжали, проникнувшись новой идей. Они с небывалым усердием принялись творить свой мёд - и был он действительно отличен во всем от пчелиного, ибо творили его Мухи из того, что было им больше всего по вкусу.

Вскоре нельзя было спокойно пройти мимо старого пня, ибо тот стал источать непереносимое зловоние. Человек подошел и увидел в дупле мух, облепивших кривые, сочащиеся мерзкой коричневой жижей соты. Поморщился Человек, отошел в другой конец сада и начал строгать там какую-то деревяшку.

"Вот, что я вам говорила, подруги! Нас заметили! Человек уже принялся строить для нас улей!!!" - возликовала Самая Умная Муха. Все Мухи радостно захлопали крылышками и забрались поглубже в пень, дабы всех их с почетом переселили на новое место. Ох, как они гордились собою, как громко жужжали, как важно надували щёки...

Меж тем Человек выстрогал из деревяшки большую пробку, подошел к пню - и, наглухо заткнув дупло, спалил пень со всеми обитателями и с их отвратительным творением. О, если бы всегда Люди поступали столь же мудро...

Вот еще один из моих рассказов. Если честно - я не очень опытен в плане прозы, да и в пунктуации порой путаюсь, поэтому если найдете ошибки - прошу их указать, постараюсь исправить.

Последняя легенда Гамельнского Крысолова.

Многим известна печальная легенда Гамельнского Крысолова. До сих пор мрачный образ бродяги в пестром одеянии с висящей на поясе черной, украшенной начертанными серебром таинственными письменами, флейтой многим внушает страх - столь велик был ужас, порожденный его чудовищной местью. Мало кому ведома его дальнейшая история, ибо не было дерзнувших последовать за ним. Впоследствии многие считали, что он попросту сгинул в ту самую бездну, из коей вышел на свет смущать слабые души. Однако на самом деле все было совсем не так...

читать дальшеПосланный силами Тьмы Флейтист и вправду увел детей из Гамельна, но вреда причинить им не мог, ибо на детях не было зла, что дало бы Тьме достаточную власть над ними. Он лишь привел их к огромной горе и заточил во мрачной пещере у ее подножия, но даже там не сгинули они - лишь были погружены в беспробудный сон, навеянный чарами колдовской флейты.

Сам же зловещий музыкант продолжил путь, блуждая по Саксонии и окрестным землям. Всюду искал он взошедшие в душах людских семена порока, но по счастью, не свершалось в ту пору злодеяний, равных сотворенному жителями Гамельна. Напрасно бродил посланец Тьмы, коварной своей музыкой очаровывая горожан. Сколько ни звучала колдовская его флейта, взывая к злодейству и подлости - лишь несколько негодяев откликнулись на ее зов, да и те не заслуживали иной кары, нежели сулил им закон. Самозабвенно играл Флейтист, и мелодия его казалась людям прекрасной, но услаждая слух и соблазняя разум, нимало не трогала сердца, вскоре оставляя после себя лишь разочарование и смутное ощущение обмана.

Многие земли обошел Флейтист, но вскоре весть о Гамельнском Крысолове обогнала его и люди в ужасе стали с молитвой на устах закрываться в домах своих при виде странной фигуры в пестром одеянии и с черной флейтой на поясе. Одни почитали его за Дьявола, другие - за саму Смерть, посему никто не спешил прислушаться к его таинственной музыке. Не находя ни приюта, ни отдыха двинулся Флейтист в дальние земли, надеясь обогнать собственную славу.

На этом пути, пробираясь через старый, раскинувшийся на многие лиги лес, Флейтист услышал доносящиеся из самой чащобы звуки свирели, сливающиеся в странную мелодию. Столь прекрасна и необычна была она, что посланец Тьмы неожиданно для себя застыл, заслушавшись. На краткий миг музыка коснулась неведомых доселе струн его души, пробуждая ото сна ту крошечную искорку добра, что таится в сердце даже у самого бесчеловечного из злодеев. Но велика была власть сил Тьмы над сердцем Флейтиста, кем бы он ни был, а посему вскоре вновь чувствовал он лишь злобу и неприязнь. Никто из смертных не мог доселе быть равным ему в искусстве игры, гордость его восстала, требуя унизить негаданного соперника.

Достигнув самого средоточия леса, Флейтист узрел небольшую полянку, посреди коей рос древний, явно видевший не одну эпоху, дуб. У самых его корней сидела на земле хрупкая светловолосая девочка в скромном сером платье, сжимая в руках простую свирель. Увиденное до глубины души поразило Флейтиста, ибо он ожидал увидеть убеленного сединой мастера, десятилетиями оттачивавшего свое искусство. Самая мысль о том, что его может превзойти ребенок, казалась нелепой, невозможной и оскорбительной. Поэтому Флейтист поднял свою черную, украшенную таинственными знаками флейту и заиграл, как никогда прежде...

Великие мастерство и мощь заключил он в свою мелодию - столь чудна была сила ее, что она порождала в воображении зримые образы. Вставали могучие замки, воздвигались огромные города, колоссы и триумфальные арки, горделивые гробницы древних царей возникали из ниоткуда - все величественнейшие порождения необузданной человеческой гордыни. Флейтист надеялся смутить этим великолепием соперницу, и свирель вправду умолкла, но...

Неожиданно свирель заиграла новый мотив. Он начался медленно и чуть слышно, но вскоре обрел великую глубину и был наполнен столь же чудной силой. Казавшиеся нестройными вначале, звуки сплетались вереницей образов: шелестели травы, шумели на ветру листья, неспешно падали капли дождя. Слышался хрустальный перезвон родниковых вод и неспешное дыхание океана, тяжко вздыхали недоступные смертному взору глубины земли, а где-то на грани музыки предчувствовалась непередаваемая мелодия надзвездных сфер... И утратила глубину мелодия Флейтиста - обрушились колонны, исчезли с лица земли города и под десницей неумолимого времени пылью стали гробницы, развеявшись на ветру. Но по-прежнему росли деревья, расцветали цветы, и солнце лило свой благотворный свет на радость всему живому.

Смутился Флейтист, но, собравшись, сладко улыбнулся и затянул другую мелодию. Приторным тягучим медом потекла она из флейты. Она окутывала, обволакивала, стремясь проникнуть в самое сердце, и казалась невообразимо сладостной, но была тлетворна и исполнена скрытого яда. Она воспевала пороки, выдавая гнусное предательство за достойное похвалы благоразумие, губительные злобу и ярость представляла под маской благородной отваги, а омерзительнейшей похоти придавала подобие святой и чистой любви. Колдовская музыка точно липкий туман наполнила собою полянку. Казалось - никто не будет в силах устоять перед этим наваждением, тем более - невинное, не ведающее коварства дитя...

Однако девочка подняла глаза на флейтиста, и он увидел в них равнодушное понимание - точно она ведала обо всем этом, но не приняла - отвергла, прозрев в явлениях сих болезни духа. Также неожиданно увидел он и жалость и был уязвлен ей в самое сердце, ибо почитал себя достойным зависти и преклонения, но никак не жалким.

Вновь запела свирель, повествуя о благородстве и подлинной чести, об искренней доброте, что возвышает всякую душу и об истинной любви, заставляющей биться даже мертвые сердца. Отыщись хоть малейшая частица фальши в этой мелодии и мотив Флейтиста опутал бы ее, заполнив собою, но кристально чиста была она, и ничто недостойное не могло ее коснуться. И снова посланника Тьмы смутило неясное чувство, готовое пробудиться в его душе, но опять отозвался тот лишь злобой и яростью.

Он улыбнулся, но подобна оскалу бешеного зверя была та улыбка. Новый, воистину чудовищный замысел охватил его, и в третий раз заиграла колдовская флейта. Новая мелодия вмещала в себя лучшие творения гениев музыки и была полна невыразимого совершенства. Чистой, возвышенной и лишенной дурного казалась она, но в ее глубине скрывалась сама Смерть. Музыка эта была настолько прекрасна, что исторгала душу из всякого слушающего ее, никогда еще не звучало ничего подобного в мире и, к счастью живущих, никогда более не прозвучит.

Но, когда творение Флейтиста достигло вершины своего совершенства, внезапно свирель его соперницы разразилась шелестом листьев, чуть слышным дыханием растущих трав, птичьими голосами. И бессчетные птицы слетелись, вторя мелодии жизни. Она заполнила весь лес, и сама Смерть бежала перед нею, лишив скрытой мощи колдовской мотив, и тот потерял созвучие, распался, утратив внутреннюю основу.

Только тогда понял Флейтист, с Кем свела его судьба. Как мог он в древности своего мастерства состязаться с Той, что была изначально - прежде пославших его сил и их грозного противника? С Той, чья улыбка отразилась в сиянии радуг, чей смех чуть слышным эхом звучит в шелесте листьев, чья свирель научила птиц пению. Он со смущением опустил флейту и потупил взор, признавая свое поражение. А музыка свирели продолжалась, услаждая слух и возвышая душу.

Через некоторое время снова поднял Флейтист свою флейту и заиграл, но это была уже робкая игра ученика, пытающегося повторить мотив мастера. Неожиданно трудно оказалось ему вторить благую мелодию свирели, точно проклятый инструмент всей сущностью своей стремился противостоять этому, но ученик старался изо всех сил. Наконец две мелодии слились в унисон, порождая своим созвучием немыслимую красоту. Новым светом заискрились глаза Флейтиста, и он почувствовал, что незримые цепи, прежде сковывавшие его душу, рассыпались бессильными истлевшими звеньями. Даже флейта его преобразилась - серой стала она, и таинственные письмена сменились тонким рисунком цветущих ветвей.

В этот же самый день дети Гамельна очнулись в пещере от тихой музыки, идущей откуда-то снаружи. Затем стена пещеры расступилась, и взору их открылся прекрасный город из белого камня, воздвигшийся среди прежде пустых земель. Их город.

Тот же, кого прежде звали Гамельнским Крысоловом, остался надолго в лесу, обучаясь вновь искусству музыки. Когда он покинул лес и куда пошел - неведомо, но жители Саксонии говорили, что порой заблудившимся в лесной глуши слышалась вдали прекрасная мелодия флейты, что придавала опечаленным - радость, отчаявшимся - уверенность, а изможденным - силы. И каждый из них, следуя за этими звуками, неожиданно выходил на верную дорогу, ведущую к дому.